Читать онлайн
Савант. Быть верным, быть милосердным, быть собой
Вера Оттер
© Вера Оттер, 2024
ISBN 978-5-4490-2029-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРОЛОГ
Быть верным, быть милосердным, быть собой
Леонарду было двенадцать лет, когда врачи из лечебницы Миддл-Таун, беспомощно разводя руками, оповестили мать, что ее единственный сын отсталый. Связано это было с метаморфозами мозга, прогрессирующей заторможенностью сознания, отсутствием интереса к окружающим людям и миру, неспособностью заводить друзей. По законам Земли-3 его мгновенно отнесли к неполноценным и записали на учет, разрушая шанс на нормальную жизнь.
Леонард помнил, что мама, его храбрая и сильная мама, в момент вынесения вердикта даже не изменилась в лице. Просто сжала тонкие губы плотнее, старательно приподняв их уголки в неискренней и жесткой улыбке. Она показательно гордо подняла подбородок, и ее каштановые волосы волной рассыпались по худым, острым плечам, открывая четко выделяющиеся ключицы.
– Мой сын не отсталый. Он особенный, – выговорила мама, не желая больше слушать ни одного слова из уст лечащего врача. Леонард помнил, как она крепко схватила его, цепляясь за слабую мальчишескую руку так, будто это последняя ниточка, соединяющая с реальностью. В тот день они пошли из лечебницы пешком, хоть путь предстоял не близкий. По дороге зашли в первое попавшееся кафе. Мама купила Леонарду большой бокал газировки, а сама активно принялась за обжигающе горячий кофе. Мальчик на все последующие годы четко запечатлел в памяти этот момент: красивая женщина тридцати с лишним лет, склонившись над дымящейся чашкой и закрыв глаза, вдыхала манящий кофейный аромат. Много позже запах кофе ассоциировался у Леонарда именно с матерью, хоть в их небольшой квартире никогда и не бывало такого деликатеса. Все деньги уходили на плату за квартиру, дешевые продукты и лекарства. Тот бокал газировки Леонард пил очень медленно, старательно пробуя на вкус сладость и остроту напитка. Из-за льда на дне бокала казалось, что газировка похожа на заточенные ножи, беспощадно режущие полость рта. Но боли не было, как и воображаемых ран. В желудке появилось странное ощущение наполненности, хоть Леонард и не помнил, когда ел в последний раз. В голове звучали слова лечащего врача, но почему-то в те мгновения мальчик не думал о том, насколько это больно и сложно для него и его матери. Тот момент – за бокалом газировки и витавшим в воздухе ароматом кофе – был лишь началом длинного и, несомненно, непростого пути.
После посещения кафе они пошли домой. Там пахло сыростью, и все казалось серым и тусклым, даже в свете ярких ламп. Мать велела Леонарду идти в комнату и заняться чем-нибудь интересным. Она знала, что что-то интересное для сына – это, конечно, книги. Самые разные и неподходящие для мальчика двенадцати лет. Леонард читал всё: от брошюр, найденных на улице, о всевозможных товарах, на покупку которых в их семье не было денег, до кулинарных рецептов, которые мать с таким трепетом вырезала из бесплатных газет. Вырезала, хранила, но никогда не пробовала готовить. И будь на то воля Леонарда, он бы потратил миллионы и миллиарды, лишь бы мать смогла купить необходимую кухонную утварь и продукты для своих рецептов. Но денег не было, поэтому рецепты оставались аккуратно хранимыми в старом томике книги абсолютно неизвестного автора. Ту книгу Леонард, конечно же, тоже прочитал.
Его увлекали буквы и то, как они красиво складывались в слова. То, как слова превращались в предложения, а предложения – в целые абзацы. Леонарду нравилось искать мысль повествования, то, о чем хотел рассказать автор написанного. Казалось, за каждым предложением стоит отдельная история, неподвластная обычному читателю. И когда Леонарду удавалось найти потаенный смысл, ликованию мальчика не было предела.
Представлялось, что и жизнь можно разложить на абзацы, предложения, слова и буквы. Леонард видел это, но никогда не говорил. Не хватало еще дополнительных проблем! В обществе других людей, особенно сверстников, он чувствовал себя абсолютно лишним и не соответствующим. Впрочем, кажется, и общество это прекрасно осознавало. Поэтому у Леонарда не было друзей: ни в школе, ни в районе, где они жили. И если мама переживала, то Леонард вообще не думал об этой проблеме. Наедине с самим собой он чувствовал себя хорошо: спокойно и гармонично. Стремиться к обществу, которое не хотело его принимать и которое оказывало столь неприятное воздействие, казалось полным безумием. И хоть врач вынес приговор, назвав Леонарда отсталым в развитии, безумным двенадцатилетний юноша себя не ощущал.
Тот день, помимо кофейного аромата и болезненно-острого вкуса газировки, запомнился тем, что мать впервые за долгое время позволила Леонарду читать допоздна. На ночь она вошла к нему в комнату и оставила на прохладном лбу горячий поцелуй. Леонард тогда замер, осознавая рвущиеся из матери эмоции, которые она старательно не показывала. От шквала чужих чувств он ощутил разгорающуюся головную боль, берущую начало в области висков. Мать ушла в свою комнату, а Леонард так и остался сидеть, в тусклом свете лампы вглядываясь в ту же самую строчку, что и несколько минут назад. Его раздирало на части от эмоций матери. И острее всего ощущалось сожаление и невероятное чувство любви. Поцелуем она словно говорила, что никогда не оставит его.
Прошло шесть долгих лет, прежде чем мать сдалась на волю судьбы и покинула Леонарда. Той ночью она возвращалась с тяжкой рабочей смены, совершенно выбитая из колеи и мечтающая лишь о том, чтобы упасть на твердую постель, полностью окунувшись в прекрасное состояние сна. Она спешила, думая о том, чем занимается ее уже совсем взрослый и особенный сын. В последнее время Леонарда начали интересовать темы психологии и психиатрии, и он целыми днями и ночами зарывался во всевозможные книги, совершенно исчезая из реальности на время чтения. Школа давно закончена, но колледж для Леонарда оказался под запретом. Никто не хотел принимать на обучение неполноценного, несмотря на выдающиеся успехи в учебе. Но, кажется, Леонарда это не расстроило. Он принялся самостоятельно изучать то, что было интересно. Мать не волновалась, даже почти радовалась, что Леонард обладает удивительной способностью со страстью и жаждой знаний окунаться в различные области науки, медицины и искусства. Это завораживало, вызывая чувство гордости.
Она спешила, поэтому не заметила, что из-за поворота на огромной, значительно превышающей норму, скорости вылетела машина. Боль была мгновенной, а сознание – стремительно угасающим.
Когда Леонарду сообщили о произошедшем, он вновь оцепенел, как тогда, в вечер, когда мать оставила на лбу горячий, пылающий любовью поцелуй. Буквы больше не складывались в слова, и слова не складывались в предложения. Где-то внутри, в районе сердца, появилась миниатюрная черная дыра, с неземной силой засасывающая всего Леонарда без остатка. Волны вполне ощутимой физической боли распространялись от сердца во все стороны, достигая кончиков пальцев. Его трясло, дыхание никак не могло прийти в норму. Человек в полицейской форме пытался быть добрым и понимающим, но Леонард думал, что никто во всем мире не смог бы его понять.
Единственный и родной свет, так равномерно и тепло освещающий его жизнь, погас. В то мгновение началась новая жизнь Леонарда Саванта. Особенного человека, которого ожидал долгий и увлекательный путь из мрака в свет.
ГЛАВА 1
Идея отправиться вместе с Бенджамином на ужин не казалась ужасной Леонарду ровно до тех пор, пока он не увидел лицо помощника главного следователя – Кристофера Райса. Тот работал вместе с Беном в полицейском участке и всем видом показывал, насколько ему не нравится присутствие молодого эксперта по психологии. Это случалось даже, когда запутанные дела раскрывались лишь благодаря Леонарду. Впрочем, сам Леонард Савант привык к подобному негативному вниманию к своей персоне. Ему не было дела до чужого мнения, потому что в большинстве своем у всех оно одинаковое: неполноценным не место на Земле-3.
Земля-3 – местность, где жил Леонард – третий эксперимент Последнего государства. Первые два Савант за двадцать три года не застал. Землю-3 называли так из-за неудачных прецедентов, с надеждой на то, что в третий раз все пойдет хорошо. Как говорится, Бог любит троицу.
Земля-1 потерпела крах из-за алчности людей и возможностей использования разрушительного оружия. Бесчисленные войны породили эпидемии неизлечимых болезней, которые почти уничтожили население планеты. Именно на закате эпохи Земли-1 образовалось Последнее государство.
Земля-2 просуществовала не многим больше, ведь ресурсы оказались растрачены на безнадежные случаи человеческих заболеваний и метаморфоз. Уже тогда стала проявляться тенденция к жестокости, основанная на тезисе, что те, кто болен, не должны мешать жизни тем, кто здоров. Последнее государство обзавелось костяком правителей, где власть передавалась доверенным лицам. Обычный человек никак не мог повлиять на исход событий на Земле-2. Но, несмотря на это, курс на лечение человеческих метаморфоз признали ошибочным.
Земля-3 не приемлет отклонений, а ресурсы и оружие сконцентрированы в руках власть имущих. На улицах городов распространена бедность, но люди не думают жаловаться. Свобода слова позабыта, она воплощается в тихих разговорах по углам темных баров. На Земле-3 каждый выживает как может, а тот, кто не справляется с обстоятельствами, как правило, умирает в нищете и одиночестве. Уже пятьдесят лет Земля-3 держится наплаву, затмевая собой и Землю-2, и Землю-1.
– Лен! Леонард! – сквозь мысли в разум Леонарда прорвался требовательный голос Бенджамина. Парень тряхнул головой и сфокусировал взгляд на наставнике. Тот смотрел прямо, никогда не косясь, как многие знакомые и коллеги. Честность – вот что Леонард любил и ценил в Бене. Следователю не приходило в голову лгать, он принимал Леонарда Саванта таким, какой он есть. И сейчас темные глаза Бенджамина внимательно всматривались в лицо молодого подопечного, словно пытаясь понять, что же за мысли бродят в его голове. – Ты опять это делаешь! Выпадаешь из реальности. Иногда мне жутко интересно, что же ты думаешь в такие моменты. Вид такой, будто разгадываешь тайны вселенной.
– Просто кое-что вспомнил, никаких тайн и загадок, – спокойно, с еле заметной улыбкой, ответил Леонард, ощущая цепкий взгляд Кристофера. Тот смотрел так, будто взглядом пытался прожечь в Саванте дыру. – Ты не говорил, что Райс будет на ужине.
Бенджамин невесело рассмеялся и покачал головой. Положив руку на плечо Леонарда, он буквально потащил того к столику в кафе, где уже сидел Кристофер Райс в компании незнакомой Саванту серебристоволосой девушки.
– Ваша вражда выглядит смешно, а мне в последнее время редко удается посмеяться. Не могу упустить шанс. Тем более я же знаю, ты бы провел вечер за чтением странноватых книг, совсем позабыв об ужине, – произнес Бен, когда они оказались перед столом. Кристофер, а за ним и молодая незнакомка, поднялись с мест, чтобы поприветствовать. Обменявшись рукопожатиями с Беном, Крис одарил Леонарда очередным холодным взглядом, а потом посмотрел на напарника.
– Ты не говорил, что Савант будет на ужине, – проговорил Кристофер так, будто Леонарда здесь и не было. Это вызвало на лице Бенджамина очередную улыбку. Савант никак не отреагировал на слова Райса, решив, что молодая незнакомка заслуживает большего внимания, чем вечные придирки Кристофера.