Читать онлайн
Год красного петуха. Книга вторая

Год красного петуха
Книга вторая

Сергей Виноградов

© Сергей Виноградов, 2018

ISBN 978-5-4490-3989-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОКТЯБРЬ

Пятница, тринадцатое

Полночь. Пятница. Тринадцатое.
И не полная луна,
Значит, можно отоспаться —
Ночью будет тишина…
Будут оборотни тихо
В эту ночь, как люди, спать
И в лесу лесное Лихо
Тоже, видимо, дремать…

Полнолуние не скоро,
Так что будем, братцы, жить!
Кто-то прямо у забора
Ляжет спать, а кто-то пить
Будет до утра с подругой
За нечётное число…
Только оборотням туго —
Нынче им не повезло!

Грустно

Сижу. Курю. Растёт гора окурков.
Проходит жизнь, как фильм, передо мной
И я в том фильме сам среди придурков,
Обиженных судьбой, да и страной.

Мне грустно от того, что на исходе
Остатков лет и я  вдруг осознал,
Что жил не так, не то я делал вроде,
Теперь вот жду предсказанный финал…

Ненужный никому – стране и людям,
Друзьям ненужный, да и сам себе.
– А может просто прошлое забудем,
И плакаться не будем о судьбе?

Я прошептал душе своей пропитой,
Очередной окурок затушив.
Душа молчала. Лишь сомнений свита
Вокруг меня шепталась: вроде жив…

Вспомнил всё

Я вспомнил всё: что было – не было,
Кем был и не был никогда,
Такое же, как нынче, небо,
Послевоенные года,
Когда родился мальчик где-то
И этим мальчиком стал я
И в августе далёким летом
Мною пополнилась семья.
Потом я вырос и однажды
Забыл про всё: про мать, про дом,
Стал слишком смелым и отважным,
Оставив встречи на потом.

Я строил жизнь свою умело —
Сам по себе, как я хотел.
И к маме мне порой хотелось,
Но было слишком много дел.

И вот однажды мне приснился
Я – очень старый и седой,
Как будто к маме я явился,
А мамин дом давно пустой…

Всё тот же стол и табуретки
И тот же старенький диван,
В буфете мамины таблетки,
В шкафу знакомый сарафан…

Я вспомнил всё. Но слишком поздно.
Теперь мне маму не вернут
Ни покаяние, ни слёзы
Даже на несколько минут…

Но я и в снах её не встречу
И от того давно не сплю.
Напрасно ставлю Богу свечку,
Я и за век не отмолю
Мой грех великий перед мамой.

…Я вспомнил всё. Все наши дни,
Но в молодости все упрямы,
Нам часто просто не до мамы,
А в результате вновь одни…

Страна уродов и шутов

На карнавале жизни я лишь шут,
Не прячущий своё лицо под гримом,
Я каждый день свой правый суд вершу,
Но все мои слова проходят мимо —
Мимо пустых сердец и мрачных душ.
Напялив на себя чужие маски,
Они несут свою святую чушь,
Немного правды, очень много ласки…

И вот уже обласканный народ
Валит толпой на митинги и сходки,
А тот, под маской, истинный урод
Ведёт народ уверенной походкой
В свой будущий февраль или октябрь,
И вдоволь насмеявшись над шутами,
Ещё не понимает, что он – раб,
Смеётся над собой, а не над нами…

…Когда-нибудь прозреет вновь страна
И с идолов своих  все сбросив маски,
Увидит  вдруг – под маской сатана,
И всё, что обещал он, просто сказки.
Все истины достаточно просты,
К тому же их не раз мы проходили:
Нам правду говорят всегда – шуты,
Какая есть. Но мы, видать, забыли…

Двадцатый век

Двадцатый век – век революций,
Добра и зла. Любви и бед.
Век смены вех и Конституций.
Век поражений и побед…

В двадцатом веке я родился
И, значит, век двадцатый – мой.
Я вырос с ним и с ним простился
Уже далёкой, той зимой…

Теперь о нём осталась память
И много лжи о нём вокруг.
Сменилось всё: страна и знамя,
Сомкнув тысячелетний круг…

И вот уж новые герои
Возводят вновь на пьедестал
Те буржуазные устои,
Что век двадцатый разметал

Народу дав мир и свободу…
И я был счастлив в веке том.
Век двадцать первый – век разброда,
Где все забыли о святом.

О долге, совести и чести,
О том, что не в чести давно…
А мне с двадцатым веком вместе
Остаться в прошлом суждено.

Такой как есть

Полвека там, полвека здесь —
Живу на два тысячелетия
Такой как был, такой как есть,
Даст Бог отпраздную столетие.
Ну, а не даст, ему видней,
Выходит, сделал всё, что в силах.
Таким, как есть, остаток дней
Жить буду, только б сил хватило…

Цена

Во все века и времена
У правды есть своя цена
Бесценна только наша жизнь…
– Эй, шут, а, ну-ка покажись —
Кричит из царственных дворцов
Кому-то свора подлецов —
Явись и правду нам скажи,
И кто здесь кто – всем докажи!
И шут пришёл. И рассказал
И кто есть кто всем показал.
Ну, а потом, сорвав рубаху,
Шута отправили на плаху,
Чтоб место знал. Его ж вина
Лишь в том, что есть всему цена…

История

Не нам судить историю сегодня,
Тем более, что было, сочинять.
История есть замысел Господний
И мы его таким должны принять.
До хрипоты не спорить об итогах,
Что было бы, чего могло не быть.
История и мы в ней – все от Бога,
Чем нагло врать, уж лучше всех любить…

Первый снег

Что же, осень, ты с моим
Парком сделала —
Были рыжими деревья
Стали белыми?
Стал похож парк на меня
На седого
Или к нам пришла зима
Снова?
Но пока ещё октябрь.
Середина.
И совсем не по душе
Мне картина,
Та, что вдруг нарисовал
Твой художник,
Но, надеюсь, что её
Смоет дождик…
И вновь парк мой
Заблестит позолотой,
Ведь кому же стариком
Быть охота?
Так что, осень,
Ты не старь нас напрасно —
Не меня и не себя.
Ты согласна?
…Жаль, ответить, видно, сил
Не хватило,
Но пол осени ещё
Моросило…

Теперь всё в прошлом

Сто дней осталось до зимы
И это лето
Промчалось вместе с жизнью
Незаметно.

И незаметно вместе с жизнью
Мы седели.
Лет не считали,
Только лишь недели…

Недели тёплых дней.
Теперь всё в прошлом
И голова не снегом
Припорошена —
В ней иней лет,
Но он, увы, не тает
И старость уже где-то здесь
Витает…

Прошло сто лет

Прошло сто лет. Такой же вечер.
Такой же, как тогда, октябрь.
И носит листья клёнов ветер
И на Неве всё та же рябь…
Как будто время вдруг застыло,
Но Смольный тот же, как тогда,
А всё, что будет, всё забылось
И не случиться никогда…
Не будет выстрела «Авроры»
Никто не будет Зимний брать
И никаких о прошлом споров
И никому не надо врать…
Но то, что было – то и было —
Матросы в Зимнем и костры
И революция уныло
Вползала в тихие дворы.
И утром было всё иначе —
И был Октябрь уже не тот.
Страна пока ещё не плачет —
Она заплачет через год,
Когда в бою схлестнутся братья
За мать, за Родину, за Русь.
И как она смогла остаться
В живых  тогда? Знать не берусь…

Сомнения

Сомнения в душе вряд ли от Бога —
Они скорее в нас от сатаны,
Когда осталось веры  так немного,
Намного больше нынче в ней вины…

Но мы пред Богом вряд ли виноваты,
Скорее виноваты пред собой,
Ведь мы не просто люди – мы солдаты,
Мы без сомнений лезем только в бой…

И убиваем без сомнений себе равных,
Ведь если не убьём, то нас убьют,
Но умирать не хочется бесславно,
Забыв про то, как мамы слёзы льют
По всем убитым в этой страшной бойне,
В бессмысленной до ужаса войне…
И кто кого окажется достойнее —
В сомнениях моих судить не мне.

Мой комсомол

Сегодня комсомолу-старичку
Девяносто девять —
Слава и почтение!
С ним  повидали много  на веку,
Но я давно своих болячек пленник…
А  он, как и Ильич,
Всегда живой!
В свои девяносто девять —
Вечно юный
И вечно молодой,
А я – седой…
Мне по годам его не переплюнуть.

До возраста его
Мне не дожить,
А, может быть,
Стремиться и не надо.
Мне надоело
Партиям служить,
Жизнь превращая
В шоу на эстрадах…

Мой комсомол
Живёт со мной во мне
И, слава Богу,
Из ума не выжил.
Но, если и служил —
Своей стране…
…Хоть той страной
На старости унижен.

Обманщица зима

Белый снег, как летний ливень,
Вдруг обрушился с небес…
Отчего же я счастливый
И какой мой интерес?
Интерес простой – дождался
Наконец-то я зимы!
Вот он – снег! Он здесь остался
Среди серости и тьмы
Долгой осени проклятой.
Побелил вокруг дома.
Много радости ребятам
Неожиданно зима
Принесла ноябрьским утром.
Только снег тот был – вода…
Словно не было, как будто,
И не будет никогда
И ни снега, ни зимы…
А её так ждали мы!

Такое было время

Такое время. Открываем монументы
Не палачам, а жертвам. Октября.
И вспоминая страшные моменты,
Кого-то проклинаем снова. Зря.

Но вряд ли мы найдём успокоение,
Своей душе, её разворошив…
Быть может, и найдём, но на мгновение,
Свой страшный и ненужный суд свершив.

Над кем же суд? Над прошлым или будущим?
И в назидание кому? Самим себе?
И возведя стену, кому послужим,
Оставив новый шрам в чужой судьбе?

В судьбе не палачей. Лишь их потомков,
Тех, кому жить ещё и жить и жить…
Но список жертв, прочтя в лицо им громко,
Мы прошлое не сможем завершить.

Сегодня нам нужны совсем не стены,
А скорбь оставив лично для себя,
Должны мы примириться непременно,
Россию нашу общую любя.

И палачи – они ведь тоже жертвы,
А жертвы – палачей бы извели…
Такое было время. Все мы смертны.
И так мы сделали уже всё, что смогли.

Итог столетия

Мы не умеем жить по середине,
Любовь и ненависть – вот наши два крыла.
Россию почитаем, как богиню,
И тут же проклинаем. Не со зла.

А потому – иначе жить не можем:
То рушим храмы и пускаем кровь,
То строим мир – прекрасный и безбожный,
Его же низвергая вновь и вновь…

И так из века в век. И век двадцатый
От тех, других, ничем не отличить:
Всё так же мы искали  виноватых,
Чтоб не себя в раздрае обличить…

И новый век, увы, ни чем не лучше:
Всё то же лицемерие и ложь,
Всё те же в октябре на небе тучи
И даже год так цифрами похож…

Менталитет

Если очень много врёшь —
Значит, долго не помрёшь.
Если правду говоришь —
На костре судьбы сгоришь.
Если будешь правдолюбцем-
Пулю в лоб от революции
Обязательно получишь.
Не высовывайся лучше!
…И молчим мы – тет а тет —
Ведь такой менталитет
У российского народа
Аж с семнадцатого года.
Так уже сто лет молчит
Или вновь донос строчит
На себя и на соседа
Или пьёт, но до победы,
До последнего глотка,
Как все прошлые века.
От того и Русь жива —
Остальное лишь слова…

Либералам

Либералов резиденты
Снова лезут в президенты.
Так что есть над чем подумать:
Может быть, сначала в Думу
«Казачков» лихих пустить?
Жаль, не можем им простить
Мы эпоху ельцинизма —
Выходцев из коммунизма…

Впрочем, пусть себе кричат —
Наши люди отличат
Кто есть кто теперь уж точно
И придётся всем им срочно
Выдвигать кандидатуру
То ли с пьянки, то ли с дуру
Где-нибудь там – за бугром,
Впрочем, там их ждёт разгром…

Там хотя и демократия —
Понимающая братия!

Толпа

Не поминайте в суе имя Бога
И имена других – былых вождей,
Остыньте от страстей своих немного
И от чужих желаний и идей.

Вы лишь толпа. Толпа всегда слепа,
Она способна только на погромы,
Она в своём неистовстве глупа,
Не сердцем, а инстинктами влекома.

И у толпы не может быть вождей.
Вожди и Бог есть только у народа.
А крикуны с тех ваших площадей —
Они лишь вожаки слепого сброда.

Они – ничто. И вы для них – никто.
И всем – никто теперь уже не будет!
Но у толпы всегда есть шанс зато
Однажды вспомнить, что и в ней есть люди…

Поздняя осень

Ещё вчера была зима
И снова осень наступила
Умыла окна и дома,
Но, видно, капель не хватило
Умыть дороги и поля,
Прибраться к своему уходу.
И неумытая земля,
И неумытого народа
Полным полно бредёт домой
Под мерно моросящим душем
В мечтах, как будет им зимой
И лучше и намного суше…

Сегодня третье ноября —
Кончина осени, похоже.
Ворчу я на погоду зря,
Ведь вечной осень быть не может.
Не будем вечными и мы,
Перешагнув рубеж последний —
Канун итогов и зимы…
А что ж тогда было намедни?

Сосед ушёл

Бреду и старый и усталый
Домой под стареньким зонтом…
Ну вот и осени не стало —
Уйдёт она, а что потом?
Одолевают меня мысли
И я иду, не видя луж…
Жизнь пролетела слишком быстро,
А я ведь был прекрасный муж,
И был отцом, и стал вдруг дедом,
А после деда кем мне быть?
Зайду-ка лучше я к соседу
С ним вместе выпить и забыть
Про этот наш проклятый возраст,
Но нет соседа. Только тень…
Жаль, что явился слишком поздно,
Хотя б на час, хотя б на день
Вернуться в прошлое с ним вместе
И напоследок посидеть,
Но смертью удостоен чести
Опять не я. А мне – седеть
И ждать покуда
И по лужам бродить
Под стареньким зонтом…
Но без соседа будет трудно
Не думать, что нас ждёт потом?

Отречение

Вот и солнце явилось над Доном
И опять ночь ушла за поля
Снег последний исчез у затона,
С добрым утром, донская земля!

Вот и снова дымы над станицей
И опять казаки спешат в храм
За детей, за царя помолиться,
Как положено здесь по утрам…
Ну, а где-то в чужом Петрограде
Этим утром случилась беда
И зачем, почему, чего ради
Царь отрёкся от нас навсегда?
И зачем казаков своих бросил,
Тех, кто верой и правдой служил?
Жаль, не знали мы, что будет осень —
Будут новая кровь и вожди…
А пока в первый мартовский вечер,
Переделав все за день дела,
Пред иконами ставили свечи,
Ведь незыблемой вера была.
Вера в Бога и вера в Отечество…
Пусть Октябрь был ещё так далёк,
Но на этот раз ночь бесконечную
Не разрушит ни солнце, ни Бог…

Красный Дон

Дон мой тихий, Дон прекрасный
Был ты белый, стал ты – красный
Белый снег стал вдруг кровавый.
Неужели Богу мало
Этих жертв? Но Бог молчит.
Только ворон лишь кричит,
Подводя итог неправый…

Улетел орёл двуглавый
С наших стягов за кордон,
Нам оставив красный Дон
В назидание навечно…
Слава Богу, всё конечно!

НОЯБРЬ

Совет врагам

Врагов немало у России
Да и друзей немало есть
И мы не разу не просили
Пощады. Есть покуда честь.
Откуда брались наши силы
Врагам вовеки не понять,
Но даже если бы спросили,
Мы им не стали б объяснять.
А если вдруг они решаться
Проверить так ли мы сильны,
То им придётся обижаться
На весь народ моей страны.
Ну, а друзьям всегда мы рады,
Им наша русская душа
Раскрыта настежь. И не надо
Друзей России обижать.
Иначе встретитесь вы с нами,
Как было это уж не раз —
Однажды где-то во Вьетнаме,
А, может, где-то и сейчас…

Болезнь

Болезнь подкралась незаметно —

Ломает спину, грудь сжимает,

Но ничего сказать конкретно

Не может врач. Я понимаю,

Что он меня расстроить может

И потому не говорит.

Тогда, быть может, Бог поможет

Или душа вдруг повторит

Всё то, что было и, что будет

Не в этой жизни, а в другой,