Если ты бросишь оружие, он тебя не тронет.
Сотни рассказов о спасшихся так солдатах. Абсолютное безразличие этих существ к безоружным гражданским людям. В конце концов, именно так закончилось Вторжение. Мы просто бросили оружие. Есть множество теорий по этому поводу: неизвестный нам их кодекс чести; механизмы, заложенные в них природой; может быть, их законы и моральные принципы. Но точного ответа до сих пор нет.
Если ты бросишь оружие…
А если есть точка невозврата? Если уже поздно? Если он уже решил тебя убить, и ему уже неважно, с оружием ты или без? Что если все уже решено? Мы даже точно не знаем, что они считают оружием. Мы даже не знаем, как они думают, и думают ли вообще. До сих пор с ними не установлено никакой связи. Мы живем с ними бок о бок и не знаем, чего от них ожидать.
Максим стоял на одном колене, согнувшись пополам, и хватал ртом воздух. Последний удар пришелся под ребра. Легкие горели огнем. Тупая боль растекалась в месте удара. К счастью, большую его часть приняла на себя броня костюма.
«Надеюсь, ребра целы», – подумал он и поднял взгляд.
Акрид стоял напротив него. Сквозь очки на шлеме Максим видел высокое существо, похожее на человека. Плотный черный панцирь, как у жука, длинные тонкие руки, такие же тонкие ноги, покрытые чем-то похожим на чешую. Из правого предплечья существа рос длинный острый коготь. На левом был плотный нарост, заканчивающийся органическим стволом над четырехпалой кистью. Безглазое забрало рогатого хитинового шлема направлено в его сторону.
«Чего же он ждет? – фигура напротив застыла в ожидающей позе. – Если я брошу сейчас оружие, потеряет ли он ко мне интерес? Таких историй я не слышал. Слышал, как они проходили мимо уже потерявших или бросивших, но чтобы так, лицом к лицу…»
Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах барабанным боем. В такт ему пульсировала боль под ребрами. Пот обильно проступил на лбу, норовя попасть в глаза.
«Если я не решусь в ближайшее время, то уже вряд ли что-то смогу сделать».