«Оглянись, как хорошо кругом:
Губы к розам так и тянет, тянет.
Помирись лишь в сердце со врагом,
И тебя блаженством ошафранит».С.Есенин
Солнце село над пустыней,
Птиц умолкли голоса,
На траве небесной синей
Заблестела звёзд роса.
Видно, там побрызгал дождик…
По увлажненной траве
Вышел в путь небесный козлик —
Жёлтый рог на голове.
Искры звёзд щипать он станет
И с кометами играть,
А под утро он устанет
И на тучку ляжет спать.
Вот идёт человек прохожий —
Не китаец, не русский, не грек.
Человек – это образ Божий,
Мир тебе, брат-человек!
Вот ползёт муравей куда-то,
Тащит груз на спине своей.
Муравей – это Божье чадо,
Мир тебе, брат-муравей!
Вот стоит берёзка в молчании,
Тянет ветви к солнцу с утра.
Она тоже Божье создание,
Мир тебе, берёзка-сестра!
Мир вам, люди, звери и птицы!
Образ Бога в вас вижу я.
Мир вам братья! Мир вам сестрицы!
Мир тебе, наша мать-Земля!
Ветер холодный на улице свищет,
Кто-то в бокале вина счастье ищет.
Дождь непрерывно путников мочит,
Кто-то в любви найти счастье хочет.
Кто-то находит, а кто-то теряет,
Видимо счастья на всех не хватает.
Кто понимает, тот не тоскует —
Счастья без Бога не существует.
А д а м
Мы изгнаны, Ева.
Е в а
Не бойся, Адам!
Я видела Землю во сне.
А д а м
И как там?
Е в а
Конечно, не рай, но жить можно.
А д а м
И всё же, мне как-то тревожно…
Сказал Бог: «Болезни, несчастья вас ждут,
За хлеба лепёшку пожизненный труд,
А после – сырая могила…»
Е в а
И что? Мы вдвоём – это сила!
Неужто не сможешь вспахать огород,
Посеять пшеницу и выпасти скот?
А д а м
Смогу, но мы станем, как черви.
В заботах о жатве и севе
Мы можем о мире небесном забыть,
О Боге любимом…
Е в а
Мы будем любить
Друг друга.
А д а м
Но этого мало!
Е в а
Ха-ха! Я бы так не сказала…
Когда бы обнял ты меня хоть разок,
Забыл обо всё бы…
А д а м
А как же наш Бог?
Е в а
Он сам так хотел.
А д а м
Неужели?
Е в а
Ага.
А д а м
Ну, тогда полетели!
Все знают любви блаженство,
Все знают любви слова,
Но высшее совершенство —
Бога любить сперва.
Любви не бывает много,
Но вот что помни, любя:
Насколько ты любишь Бога,
Настолько Бог любит тебя!
Тучи раскинув руками,
Смыв темноты пятно,
Красными кулаками
Солнце стучится в окно.
Словно боксёр на ринге
Оно одолело луну
В утреннем поединке
За светлого дня страну.
Но зрителей было мало,
Видимо, оттого,
Слезло оно с пьедестала —
Встречайте, люди, его!
Сердца неуклюжесть,
Мысли, как во сне…
Моя никомуненужность
Так привычна мне.
Розовая дымка
Кутает траву,
Словно невидимка
На земле живу.
Не рождался будто
Здесь я никогда.
Тикают минуты,
Тикают года.
Жить и не пытался,
Только всё к добру —
Если не рождался,
Значит, не умру!
На берегу моря тихо
Сидела мать-воробьиха.
Сидела в гнезде из веток,
Высиживая своих деток.
Так долго она сидела,
Что кушать вдруг захотела.
Тогда, прокричав: «чик-чирик!»,
Она отлучилась на миг.
Вернулась: о горе, горе!
Гнездо её смыло море,
И яйца её воробьят
На дне глубоком лежат.
Тогда воробьиха смело
Над морем синим взлетела
И стала его просить
Деток её возвратить.
Но море, виновное в краже,
Её не расслышало даже,
И лишь солёный прибой
Обрызгал её волной.
Тогда она что есть силы
Морю в слезах пригрозила
До дна его осушить,
Чтоб деток своих возвратить.
Но море, как прежде, безмолвно
Катило холодные волны,
И лишь одинокий утёс
Не мог сдержать своих слёз.
Не медля тогда, воробьиха
На море бросилась лихо
И, под волну занырнув,
Воды зачерпнула в клюв.
Она весь день так летала
И воду клювом черпала,
Затем выливая в песок
Под дружный зверей смешок.
Смеялись зайцы и лисы,
Смеялись волки и крысы,
И тигры смеялись над ней,
Но вот прошло несколько дней.
Явилась вдруг невесть откуда
Гигантская птица-Гаруда
И строго спросила всех:
«По какому поводу смех?»
Утёс рассказал всё тихо —
С ума, мол, сошла воробьиха…
И топнул Гаруда ногой
И взвился над пеной морской.
И, взяв воробьиху легонько,
Он крикнул властно и громко:
«Эй, море, сестрице моей
Отдай, что ты взяло у ней!
Не то ведь ей помогу я
И сам тебя осушу я!»
Тут море, очнувшись от снов,
От этих дрогнуло слов
И яйца с гнезда воробьихи
Отдало покорно и тихо.
И села на них опять
Счастливая мать.
Нет листочка без ветки,
Нет без организма клетки,
Нету без слова слога,
Нет человека без Бога.
– Господи, Господи, ответь-ка мне…
– Что ж?
– Что для Тебя миллион долларов?
– Грош.
– Господи, Господи, скажи, коль не трудно,
Что для Тебя есть вечность?
– Секунда.
– Господи, Господи, всех благ Властелин,
Пошли мне, Христа ради, грошик один!
– Подожди секунду.
Чернеют язвы корысти
На душах всё сильней.
Болезнью приземленности
Болеет род людей.
Там – мелкая сыпь зависти,
Там – опухоль уже
Тщеславия и жадности
Растёт по всей душе.
А где-то эпидемия
Коррупции и лжи,
Гордыни, вожделения,
А это – рак души.
Микробы гнева, чёрствости
Заразу разнесли,
И метастазы пошлости
Повсюду проросли.
А люди ждут Целителя,
И Он уже идёт,
Но меч в руках Спасителя
Кому-то смерть несёт.
Он вырежет без жалости
Все опухоли вмиг,
И вместо крика радости,
Страданий будет крик.
Но душ людских агония
Закончится тогда…
Покайтесь! В небе молния —
Меч Страшного Суда!
Пусть рассеется туман:
Бог – реальность, мир – обман.
Пусть из глаз уйдёт соринка:
Бог – реальность, мир – картинка.
Пусть не манит взор пейзаж:
Бог – реальность, мир – мираж.
Храмы, жертвы, алтари,
Святых таинств вкус…
«Царство Божие внутри», —
Говорил Исус.
«Храм не в камне, а в душе», —
Говорил Господь, —
«Он не будет разрушен,
Смертна только плоть.
Богу – вашему Отцу,
Поклоняйтесь там,
Всю любовь отдав Творцу,
В сердце стройте храм».
Многие века прошли,
Но в душе своей
Люди Бога не нашли,
Видя грех лишь в ней.
Церкви всюду, как грибы,
Выросли вокруг,
В них хотят греха рабы
Исцелиться вдруг.
Но Христос давно уже
Всё поведал нам:
Кто построит храм в душе —
Исцелится сам.
Воздух дышит весной,
Мир наполняется новью.
Тело живёт едой,
А душа – любовью.
Не вкушай осуждение,
Выплюнь обидчивость,
Исключи вожделение,
Ложь и придирчивость.
Не травись необдуманно
Завистью тайною,
Не объешься безумною
Гордостью явною.
Отложи лицемерие,
Презрение тонкое,
Правотой объедение,
Уныние горькое.
Пусть грехи все закончатся,
Не останется лишнего,
А душа пусть наполнится
Любовью к Всевышнему!
Не тот монах, кто из надежды
Спастись от всех мирских страстей,
Облёкся в чёрные одежды
И в келье молится своей.
Но тот монах, кто страсти эти
Любовью к Богу заменит,
Живя в миру до самой смерти
Без страха, грусти и обид.
Мысли мои – не мои.
Тело моё – не моё.
Чувства – Земли миражи,
Всё нереально, всё.
Нет ничего у меня,
Нет ничего «моего»,
Нет никакого «я»,
Нет ни «меня», ни «его».
Есть коллективное «мы»,
Всё у нас общее здесь.
Только людские умы
Мир разделили весь.
Ты мечту о деньгах лелеешь?
У тебя их не будет, мой друг.
Или будут, но ты заболеешь,
Или их потеряешь вдруг.
Соблазнить много женщин хочешь?
В наслаждений упасть океан?
В одиночестве жизнь закончишь,
Незадачливый Дон-Жуан.
О судьбе великой мечтаешь?
Власть над миром тебя влечёт?
Что имеешь, то потеряешь —
Положение, дружбу, почёт…
А когда мир умрёт наружный,
Ты откроешь иную жизнь
И поймёшь, что для счастья нужно
Лишь небес голубая синь.
Ноги займи дорогой,
Глаза – за ней наблюдением,
Язык – речью строгой,
Уши – тревог различением.
Руки займи работой,
Живот – лёгкой пищей,
Ум – повседневной заботой,
А сердце – одним Всевышним.
Мы – кувшины
Из одной глины.
Но в каждом из нас
Чувств разных запас.
В одном – мёд смирения,
Любви и прощения.
В другом – яд обид
И злости лежит.
Но вот, придёт лето,
Содержимое это
В бочки сольют,
А тару побьют.
Кто с чем остаётся,
Тот с тем и сольётся.
Любви чистый сок
Возьмёт себе Бог.
А всё остальное
Содержимое злое,
Лжи, корысти гниль
Будет вылита в пыль.
Синего неба простынка
Ровно лежит над Землёй.
Солнца блестит мандаринка,
Красной маня кожурой.
Чудищ невидимых взоры
Ловят её опять,
Но и высокие горы
Не могут её достать.
Блестит мандаринка спелая,
Не прячет свой яркий лик,
И только облачко белое
Надкусит её на миг.
Осуждаем мы ближних и дальних,
А в церквях, куда ходим потом,
Чтим мы Бога на досках в рамах,
Но Господь – в человеке любом.
В том, кого мы вчера не простили,
В том, к кому повернулись спиной —
Не ему мы тогда изменили,
Изменили мы Богу душой.
И когда кому-то солгали,
Или вдруг обидели чем,
Не людей мы тем предавали,
Предавали мы Господа тем.
Бог даёт нам ближних и дальних,
Чтоб любить научились мы их.
Но мы любим лишь доски в рамах
И великих благ просим у них.
Вместо службы строгой —
Попроси прощения.
Вместо молитвы долгой —
Сними осуждение.
Вместо знамений крестных —
Не завидуй богатому.
Вместо Таинств Светлых —
Не клейся к женатому.
Вместо поклонов низких —
Черкни другу открытку.
Вместо свечей за близких —
Подари им улыбку
Я оставил порфиру,
Взял посох в дорогу.
Непривязанность к миру,
Привязанность к Богу —
Вот идеалы мои,
Вот источник любви.
В чистоте отречения,
В спокойствии духа
Я нашёл вдохновение,
Радость зренья и слуха —
Вот спасение моё,
Вот души бытиё.
Ничего не желаю,
Достигнув блаженства.
Я в раю пребываю,
Ища совершенства,
Одну лишь песню пою:
Люблю, люблю, люблю…
«Удобнее верблюду пройти сквозь
игольные уши, нежели богатому войти
в Царство Божие»
(Марк., 10:25)
Говорят, Иуда – изменник,
Говорят, сребролюбие – грех.
Но сегодня религия денег
На колени поставила всех.
Новый идол – благополучие
Незаметно людей подчинил,
Отдают они силы лучшие,
Чтоб он милость к ним проявил.
Вот столпы новой веры денежной:
Дом, работа, машина, гараж,
И раз в год с красавицей нежной
Совершить нужно к морю хадж.
Разуверились люди в духовности,
Они верят в банковский счёт,
В то, что он их от жизни суровости
Защитит всегда и спасёт.
«Всё иллюзия, кроме денег», —
Постулат новой веры гласит,
И банкир – Маммоны священник,
Всем суёт, как причастье, кредит.
И ему славословят бурно,
Лижут руки его и зад,
Лишь бы слышать шелест купюрный,
Когда транш даёт банкомат.
Прячут люди мечты в депозитах,
Умножая их на процент,
В облигациях, золоте, ПИФах
И в страховках от разных бед.
Золотому тельцу поклоняясь,
Ему служат тысячи месс,
На работах своих убиваясь,
За гроши и чужой интерес.
Ему служат в убогих квартирах,
Ему служат в роскошных дворцах,
На заводах, в ларьках, в магазинах,
В ночных клубах и кабаках.
Из-за денег клерк лезет из кожи
Из-за денег певец поёт.
И священник за деньги тоже
И окрестит и отпоёт.
Даже любят сейчас из-за денег,
Чтоб потом из-за денег убить…
У всего есть сегодня ценник,
Можно всё за деньги купить.
Есть у денег масса и скорость,
Никаких нет у них преград.
Продаётся за деньги совесть,
Продаётся и рай и ад.
Говорят, Иуда – изменник,
Только это, возможно, не так.
Рядом с новыми слугами денег,
Он всего лишь наивный чудак.
Мы всегда его осуждали,
Но корыстных ради причин,
Мы Христа столько раз продавали,
Что не хватит на нас осин.
Кризис, бедность, старость,
В личной жизни крах…
У кого нет веры —
У того есть страх.
Осуждение, гордость,
Обвинений рев…
У кого нет веры —
У того есть гнев.
Недовольство жизнью,
Одинокий путь…
У кого нет веры —
У того есть грусть.
Полное надежды
И любви житиё:
У кого есть вера —
У того есть всё.
«Воистину, человек в убытке,
Кроме тех, которые уверовали».
(Коран, 103:1–3)
Человек на Земле – купец.
Но не золото копит он,
И не деньги на новый дворец,
Окружённый рядами колонн.
Не коллекции копит картин,
Ни других каких-то вещей —
Мотоциклов, яхт и машин,
Ожерелий, колец и перстней.
И не книги он копит горой,
Не автографы звёзд MTV…
В продолжение жизни земной
Копит он бриллианты любви,
Копит веры он жемчуга,
Золотого терпения клад,
И для друга и для врага
Копит слово бесценное «брат».
А когда драгоценный ларец
Будет полон души его,
Всё раздаст он и, наконец,
Будет мира богаче всего!
Какая вера правая?
Чей бог главнее всех?
История бесславная
Людей осудит грех.
Спор начали в коллизиях,
Закончили в крови.
Запутались в религиях,
Забыли о любви.
Осуждаешь людей всегда ты —
Поступают плохо с тобой.
Только люди не виноваты,
Может это ты не такой?
Людям можешь ты улыбаться,
Но ведь ты презираешь их.
Потому надо им защищаться
От претензий скрытых твоих.
Ты был горд – с тобой не дружили,
Предавали и тут и там.
Но чтоб люди тебя любили,
Полюби их сначала сам.
Однажды два друга по улице шли,
О чём-то болтали, но скоро вдали
Строенье заметили храма
В честь Бога – могучего Рамы[1].
Переглянулись друзья неуклюже;
Один поспешил к храму Господа тут же,
Другой же пойти не решился,
В кабак завернул и напился.
Но стало раскаянье мучить его:
Зачем не пошёл в дом Творца своего?
И, чуя к себе отвращение,
Стал слёзы лить о прощении.
Товарищ его примерно молился,
В душе не о Боге, впрочем, томился,
Но думал: «Зачем мне всё это?
Развлечься не лучше ли где-то?»
Прошло много лет, и умерли оба,
И Яма[2] обоих встретил у гроба.
Того, кто лил слёзы о Сущем,
Отнёс Яма в райские кущи.
Ну а того, кто молился лукаво,
Отправил он в ад, лить слёзы кровавы.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Рама – один из аватар (воплощений) Бога в индуизме;
Яма – бог смерти и справедливости в индуизме.