По моим извилинам, как по металлическому желобку детской игрушки, туда-сюда каталась одна-единственная мысль: почему мокро?
Затем в сознание начали проникать отдельные фразы:
– Вроде в себя приходит…
– Не брызгай больше…
– Да что же это с нашей голубкой? – узнала я голос Василы. – Уж не беременная ли часом?
Я беременная? Ну насмешили…
– Не беременная она. Лизка, выныривай из своей мути.
Меня слегка встряхнули, пришлось открыть глаза, чтобы понять, кому руки поотрывать.
– Прости, что так на тебя все обрушил, но тебе некогда разлеживаться. Вставай, а то опять оболью водой! Я знаю, что ты уже соображаешь. Ричард в беде.
Вот с этого и надо было начинать, я сделала попытку приподняться и все вспомнила: боль в груди, паническая атака, падение с лестницы, которое, судя по всему, не состоялось благодаря молниеносному Гевину. Вон как переволновался, аж глаза запали. Васила тихо охала, прикрыв рот ладошкой, Димка был встревожен, но крепился. Флин придерживал за талию и по эхо-связи поторапливал. Неужели с Ричардом все так плохо, что он не дает мне в себя прийти. А почему, собственно, я так резко сомлела?