…Подростком, прочитав «Собаку Баскервиллей», я поставил эксперимент: попробовал немного почистить (осторожно, сбоку) коричневый ботинок чёрным гуталином. Результат получился очень интересным – ботинок так и остался светло-коричневым, но теперь – с чёрными разводами и комьями гуталина. Ситуацию пришлось исправлять с помощью тряпки. Я, конечно, удивился, но этим тогда дело и кончилось – мало ли в науке было неудачных экспериментов?
Впрочем, желающие могут сами попробовать.
А если получится?
В оригинале у Конан Дойля ничего подобного о перекрашивании ботинок в чёрный цвет не говорится. Однако, к сожалению, эта «трудность перевода» попала даже в великолепный фильм Игоря Масленникова. Бывает же!
Самый известный перевод «Собаки», ставший уже каноническим, содержит и некоторые другие неточности. Не исключено, что это связано с тем, что английский язык в СССР был до начала 1960-х годов менее распространён, чем немецкий (а до того – французский).
В данном переводе сделана попытка исправить замеченные недочёты.
Мне же остаётся выразить надежду на то, что я не добавил в книгу новых недоразумений и пожелать читателю приятного чтения.
М. Ш.
Мистер Шерлок Холмс, который обычно вставал очень поздно, за исключением тех нередких случаев, когда он совсем не ложился ночью, сидел за столом и завтракал. Я стоял на коврике перед камином и держал перед собой трость, которую вчера вечером забыл у нас какой-то посетитель. Это была отличной работы трость, вырезанная из толстого куска пальмового дерева, такая, какие называются «адвокат из пенанга» 1, ибо подобная палка при известном развитии событий могла бы послужить в качестве последнего, и весьма увесистого, аргумента в защите; трость увенчивал набалдашник в виде луковицы. Прямо под набалдашником была серебряная табличка в виде ленты, шириной приблизительно в один дюйм 2. На ней было выгравировано: «Джеймсу Мортимеру, M. R. C.S 3, от его друзей из C. C. H.», и стояла дата: «1884 год». Вообще, это была типичная трость, с какими ходили семейные врачи старомодного склада – величественные, с большим чувством собственного достоинства, а разговаривали они с пациентами весьма ободряющим голосом.
– Итак, Уотсон, что вы думаете о ней?
Холмс сидел спиной ко мне и не мог видеть того, чем я занимаюсь.
– А как вы узнали о том, что я делаю? Ещё немного, и я поверю, что у вас есть глаза на затылке.
– У меня есть, по крайней мере, посеребренный кофейник, который стоит передо мною, и он хорошо начищен, – ответил Шерлок Холмс. – Но, скажите мне, Уотсон, к каким выводам пришли вы, рассматривая трость нашего посетителя? Поскольку мы с вами так неудачно упустили его самого, и не знаем, с какой целью он к нам приходил, то этот случайный сувенир получает в наших глазах особое значение. Я хотел бы узнать, в какой степени вам удалось воссоздать личность хозяина этой трости после её обследования.
– Я думаю, – сказал я, следуя, насколько получалось, методам моего друга, – что доктор Мортимер – это, без сомнения, пожилой врач, он пользуется успехом, уважаемый человек, раз уж его знакомые вручили ему эту трость в знак своей высокой оценки его достоинств.
– Хорошо! – сказал Холмс. – Превосходно!
– Я ещё прихожу к выводу о том, что весьма велика вероятность в пользу сельского врача, который много ходит пешком, когда навещает своих пациентов.
– Почему вы так думаете?
– Да потому что эта трость была когда-то весьма красивой вещью, а теперь она сбита так, что я с трудом могу представить её в руках городского врача. Толстый железный наконечник внизу так изношен, что само собой очевидно – хозяин этой трости прошёл с ней немалые расстояния.