Ученый, который был самым музыкальным из всех четырех человек, запел веселым баритоном:
"Сова и кошечка отправились в море
В красивой, зеленой лодочке".
Геолог, в университетские годы исполнявший нижнюю партию в квартете, беззаботно чистил картошку, напевая ее под нос. Изредка высокую ноту-другую издавал инженер – ему было не до отдыха, пока он лазил по механизмам с масленкой в руках. Архитектор, оставшись один, не обращал внимания на популярную мелодию.
– Чего я не могу понять, Смит, – настаивал он, – так это как вы втягиваете электричество из космоса в эту машину, не разнеся нас всех в щепки.
Инженер прищурился и посмотрел сквозь опаловую стеклянную заслонку в один из туннелей, по которому протекал антигравитационный ток.
– Если бы вы разбирались в зданиях не больше, чем в машинах, Джексон, – проворчал он, присаживаясь на корточки, – я бы не хотел жить в одном из ваших домов!
Архитектор мрачно улыбнулся.
– Вы как раз живете в одном из них, Смит, – сказал он, – если вы называете эту машину домом.
Смит выпрямился. Он был невзрачным человеком, среднего роста и телосложения, с мягким, добродушным выражением лица. Никто, взглянув на него дважды, не догадался бы, что за его черепом скрываются необычайно полные знания об электричестве, механизмах и подобных прикладных вещах.